Аннотация: Научно-философская статья-рассуждение направлена на практическое разрешение масштабного, международного по актуальности   вопроса, который, по множеству причин,  до сих пор остаётся открытым. Речь об организации на мировом геополитическом уровне эффективных тактических действий, конечный инцидент которых – нивелирование эпидемии и её последствий. Автор, критически и объективно оценивая нынешнее положение вещей с междисциплинарной точки зрения, предлагает конструктивный подход к  разработки  тактики  в условиях эпидемии.

…Если бы мне надо было дать название современному положению вещей, я сказал бы, что каждый взрывной момент в современном мире, это момент освобождения в какой бы то ни было сфере. Освобождения политического и сексуального, освобождения сил производительных и разрушительных, освобождения женщины и ребенка, освобождения бессознательных импульсов, освобождения искусства.
И вознесения всех мистерий и антимистерий.
Это была всеобъемлющая оргия материального, рационального, сексуального, критического и антикритического, оргия всего, что связано с ростом и болезнями роста. Мы прошли всеми путями производства и скрытого сверхпроизводства предметов, символов, посланий, идеологий, наслаждений.
Сегодня игра окончена — все освобождено.
И все мы задаем себе главный вопрос: что делать теперь, после оргии?
 
«Прозрачность зла», автор — последний пророк Европы, мыслитель и философ Жан Бодрийяр
 

Данное прикладное размышление предлагается начать с некоего простейшего эксперимента, не требующего специальной научно-практической подготовки.

Давайте представим, что мысль человеческая в технологическом плане возвысилась настолько в мире изобретательской обыденности, что существовании машины времени никого бы не удивило. Представим, также, что пользование машиной времени – тоже дело несложное и даже доступное. И ещё: мысленно перенесём экпериментатора лет на 200 назад. Всё — примерно то же, что и сегодня, кроме одного параметра: нет уровня развития средств массовой информации на том уровне, к которому мы привыкли в 21 столетии. Нет интернета, электронных газет, радио и космических спутников-трансляторов, нет блогеров и спикеров на платформе ютуб, нет самодельных авторитетов и людей, изнывающих от свободы выражать собственное мнение на «взрывные» темы с целью «объять аудиторию на хайпе».

И действительно, как люди узнавали в 18 или 19 веке о том, что где-то бушует невероятная эпидемия, уносящая  не меньше людских жизней, чем, к примеру, инфаркты или рак? Как это всё — без интернет-новостей, без специальных выпусков, без социальных сетей? Как могли бы, скажем, жители Тобольской губернии или Бессарабии узнать о событиях в Ухане? И устрашиться вирусного заболевания? Ответ напрашивается совершенно естественным способом…

В мире сегодня — кризис. Страх, опасность, карантин. Жертвы, страдания, убытки. И причина «всем интуитивно понятна» — бушует эпидемия, а если точнее, пандемия некоего коронавируса. И превращению  этого пришествия (как отмечают некоторые эксперты, разновидности гриппа) в истинно  массовое чрезвычайное событие напрямую способствовали развитые средства массовой информации и коммуникационные сети.

Само явление «коронавирус», — внимание ! – не является некоей инновацией или неизвестным феноменом для человечества. Напротив, это явление было настолько многогранно осмыслено, что ещё в диапазоне 20 лет назад кинематограф  презентовал мировой общественности сценарии, где запускающим сценарным механизмом выступал именно «вирус», негласно меняющий условия среды, превращая её в опасную, затем смертоносную и плохо управляемую стихию. В частности, в 2011 достаточно популярным был фильм американского производства «Заражение», впоследствии дублированный  на 38 языков мира. Наряду с «Заражением», также надлежит упомянуть киноленту «Последний корабль» и недавний аналог российского рынка «Эпидемия» (1 сезон). Соответственно, даже на основе прототипологических примеров  описанных сценариев должно сделать ввод: и  «вирус» подобного порядка,  и потенциальный ход развития событий человечеству были известны ещё до вспышки 2020 года. И в тот момент, когда подобного рода сценарий стал в Китае действительностью, представителями китайского правительства было принято решение бороться с вирусом собственными методами:  жесткий карантин, ограничения и прочие социалистические методы, естественные для менталитетной составляющей Поднебесной.

Серьёзное внимание надлежит обратить на факт появления немалого числа мировых авторитетных консультантов, например, в лице Насима Талеба, который открыто заявлял, что паника – наилучший способ сохранить себя. В качестве непрямой цитаты приведу несколько строк в переводе с английского языка:

«Почему лучше ранняя паника? Допустим, что риск погибнуть от коронавируса всё ещё невелик, и больше шансов быть сбитым машиной.  Но! Если я ничего не буду делать по отношению этого риска, я помогу короновирусу распространяться. И в результате этого кто-то обязательно умрёт. Вот почему сейчас нужно масштабировать панику, а не рациональность. Паранойя из-за короновируса может оказаться крайне полезной, поскольку она является одним из важнейших факторов смены тренда в распространении коронавируса. Этот фактор – единственный способный распространяться более вирусно, чем сам коронавирус. Если информация об этом будет распространяться и доходить до сознания людей быстрее коронавируса, эпидемия остановится»,

Именно таким образом выглядит «экспертное заключение» в форме обращения, высказанное Насимом Талебом и отмасштабированное всё теми же СМИ. Следующий этапом в подкреплении необходимости сплочёнными мировыми усилиями выступить против разворачивающейся эпидемии стал отчёт всемирно известной компании Маккензи — McKinsey&Company — международной консалтинговой компании, специализирующейся на разрешении задач, связанных со стратегическим управлением. По изначальному замыслу,  отчёт обещал предоставить прогноз относительно развития глобальных мировых отраслей, об экономике и банковской системе после коронавируса. Начало отчёта знаменуется следующим заявлением:

«Вспышка коронавируса — это, прежде всего, человеческая трагедия, затронувшая сотни тысяч людей. Она также оказывает все большее влияние на мировую экономику. Эта статья призвана дать лидерам бизнеса представление о меняющейся ситуации и последствиях для их компаний». Тем не менее, помимо некоего рассуждения и обыкновенно предоставляемых графиков, данный отчёт не содержит эффективных стратегических или тактических рекомендаций относительно потенциальных перемен в будущем, равно как нет в нём объективных решений относительно противостояния эпидемии. Соответственно, с практической точки зрения, опираться на данный отчёт с целью выявления или формирования неких процедур или подходов к формированию тактической системы разрешения задачи не представляется возможным. Несмотря на присутствующую тенденцию массовости участия в акте ликвидации пандемии коронавируса в мире.

И всё же, как ни парадоксально, вплоть до этого момента не было предложено ни единой тактической схемы борьбы с эпидемией. Что, конечно же, вызывает ряд вопросов. И даже учитывая,  что европейские и мировые державы, в основном, ориентируются на китайскую линию внедрения мер  борьбы с вирусом, подход и ценз китайской практики не именуется непосредственно тактической схемой. Если свести уже внедрённый комплекс мероприятий к логической парадигме, то китайский подход к изолированию («карантин – жителям сидеть дома и не выходить на улицу – ждать, пока выздоровеют заразившиеся»), пожалуй, является неким шагом, но не системой разрешения проблематики самого вируса. Представленный шаблон — есть пассивная тактическая идея, но не схема. С иной стороны, комплексно рассматривая понятие «тактическая работа в условиях глобальной угрозы» (эпидемия и выступает разновидностью такой угрозы, наряду, например, с техногенными авариями и катастрофами), начинать выработку тактической модели для прекращения подобного рода явления надлежит с объективного понимания картины происходящего. Именно стартовая позиция – прямой взгляд на явление, максимально точный ответ на вопрос «Как в действительности сейчас обстоят дела?» — является трамплином и важнейшим аспектом в разработки валидной рабочей тактической схемы нивелирования чрезвычайной ситуации.

С прикладной точки зрения отметим:  ответ на вопрос о картине происходящего, указанный выше, не представляется возможным при условии опоры на количественные показатели. Дело в том, что – и это следует из практики, — количественные показатели разных стран и даже разных служб в пределах одной, отдельно взятой  страны, сегодня фатально отличаются друг от друга. По факту, в суждениях и прогнозах исключительно опираться на цифры, которые противоречат друг другу, означает самостоятельно вводить себя и других в заблуждение. Более того, на момент вспышки вирусного заболевания в Китайской народной республике, ведущим умам мирового сообщества надлежало объективно оценить потенциальные масштабы происходящего. В частности, ответить  на вопросы класса: «Какого рода задача стоит перед человечеством? С чем мы столкнулись: с временной переменной угрозой или угрозой глобального порядка? Имеет ли происходящее отношение к масштабированию?». Вместо этого была выбрана линия наблюдения и статистического регистрирования. Что, безусловно, не влияет на качественную сторону принятия результативных решений.

Первичный аспект, характеризующий эпидемию как разновидность чрезвычайной ситуации, это тенденция эпидемии к масштабированию. Для сравнения: иная разновидность ЧС – техногенная катастрофа – не имеет тенденции к масштабированию. Например, взрыв реактора атомной электростанции, безусловно, влечёт за собой ущерб, есть последствия, но масштабирования нет.

Угроза же, связанная с эпидемией, всегда имеет тенденцию масштабирования.  Соответственно, можно ли не учитывать этот параметр? И поскольку эпидемия сама по себе, по определению имеет тенденцию к масштабированию, логически естественно умозаключение: заранее в той или иной стране или в рамках той или иной формации (институт, группа лиц, общность, территория и пр.),  неизвестно, коснётся ли эта угроза некоего региона «Х» или её масштабы его не затронут. Однако сегодня, в условиях тотальной глобализации, мы определённо можем рассуждать следующим образом.  Поскольку в  стране «Х» есть общие границы с Китайской республикой, а при их отсутствии имеется  развитое авиасообщение. Граждане  страны «Х» приезжают в Китай, китайцы также бывают в пределах страны «Х».  При таком положении потенциально вирусное заболевание будет иметь тенденцию к масштабированию. Обмен людьми сегодня происходит крайне динамично: самолеты осуществляют трансферы очень быстро, даже  по сравнению с исторически-недавними условиями Средних веков, при которых эпидемия из Китая в Европу надвигалась бы весьма замедленно. Однако мы живём и действуем  в 21 веке, а значит, известно, насколько возрастают скоростные режимы распространения условно вирусов посредством авиатранспорта, возможностей морского сообщения и перемещения по  суше. Если буквально сто лет назад путешествие из Пекина, скажем,  в Амстердам, исчислялось неделями и месяцами, то сегодня – это вопрос нескольких часов. Соответственно, существует  вероятность заражения ещё на территории КНР. И  после возвращения, скажем,  в Мюнхен, спустя некоторое время симптомы только начинают проявляться. По факту, нас интересует не столько  инкубационный период того или иного заболевания (его сроки или особенности), сколько качественный фактор: скорости современного сообщения между странами обеспечивают масштабирование.

На основании этого фактора возможен следующий объективный вывод:  чтобы избежать масштабирования, всё, что необходимо предпринять на начальном этапе – это прекратить авиасообщения с зараженным регионом. Чего бы это ни стоило. Например: как только замечена эпидемия коронавируса в Китае — закрыли границы с Китаем до тех пор, пока эпидемия не закончится, что, в частности, не является нарушением международных договорённостей  и напротив, дозволено конвенциями. Территория эпидемии должна быть закрыта.

Как бы это выглядело на практике? Поскольку началась эпидемия, соответственно, разумно решение «Стоп Граница», тем самым исключается масштабирование. По сути, исключение масштабного распространения эпидемии на начальном этапе не составляет сложностей при условии замедления скорости сообщения или их прекращения.  При отсутствии деятельности авиалиний и прочих транспортных путей сообщения  масштабирования не происходит. Допустим, некоторые граждане КНР прибыли в Европу ещё до момента реализации такого решения. В таком случае было бы целесообразным обратиться к ним с настоятельным приглашением прибыть на соответствующие контрольно-медицинские пункты. И  сдать соответствующие анализы  — с целью выявления наличия  заболевания или его отсутствия.

В частности, если таковой гражданин не желает проходить процедуру (а он имеет право на такое нежелание), соответственно, далее следует приглашение на борт авиатранспорта, который бы доставил граждан Китая непосредственно на родину. Альтернатива проста и  ясна:   либо лететь в Пекин и там проходить все процедуры, либо оставаться в Евросоюзе, обязательно проходить надлежащие процедуры, позволяющие подтвердить отсутствие заболевания.  (Такой ход резонен ДО момента закрытия границ сообщения).

Гражданам же КНР, пребывающим на территорию родины извне, рекомендовать по приезду пройти несколько простых шагов.  Изначально такой параметр, как «Температурный контроль», нередко позволяет выявить случаи заболевания, в зависимости от разновидности эпидемии. Допустим, на шаге температурного контроля не выявлено первичных признаков заболевания. Значит, далее граждане КНР могут отправляться в режим двухнедельный самоизоляции. Если человек здоров, он две недели посидит дома, с сохранением всех пансионов на работе.  И спокойно вернётся к ней. Это — простые действия и простые эффективные шаги, которые можно осуществить за весьма короткий промежуток времени.

Опираясь на международную практику разности реакций азиатских стран, отметим следующее: Вьетнам и Таиланд отреагировали крайне оперативно. Во-первых, были прекращены мероприятия в сфере туризма; во-вторых, закрыто сообщение с Китаем.  Так или иначе, именно транспортные средства и пути сообщения имеют способность масштабировать любые опасности, центростремительно увеличивая потенциал угрозы до глобальных размеров. Прекращение транспортного сообщения со страной, поражённой эпидемией, нивелирует  масштабирование.

Следующий аспект, на котором обязательно надлежит акцентировать внимание – это люди, непосредственно те, кто образует интеллектуальный потенциал страны. Что логично, достаточно недальновидно с позиции развития страны ослаблять собственные возможности и заблаговременно делать себя слабыми в потенциально возможной ситуации глобальной угрозы. По факту, отсутствие учёных, исследователей и экспертов в сфере вирусологии и эпидемиологии, отсутствие финансирования разработок в этой области –  недальновидно и крайне опасно. Равно как и  губительна политика, которая приводит к слабости или даже отсутствию медицинских учреждений, специализирующихся на  вирусологии. Что уж толковать о последствиях  отсутствия научных институтов, чья деятельность направлена на изучение инфекционных заболеваний и их прогнозирования. Нецелесообразно не разрабатывать сценарии действий при чрезвычайной ситуации, в частности, не  готовить специальные средства, техническое оборудование, оснащение. И  всё прочее, что обеспечило бы эффективную работу в условиях, при которых возможно ликвидировать последствия внезапно возникшей и (или) разрастающейся эпидемии. Отсутствие таковых мероприятий,     подготовленных экспертов и   научного кадрового потенциала делают государства по определению слабыми по отношению к такому типу глобальных угроз.

Соответственно, тактическая рекомендация такова: не нужно допускать ослаблений или им попустительствовать.  Увы, многие  страны ЕС самостоятельно привели себя к этому ослабленному состоянию. И момент такового коллапса в науке известен: это  прекращение научных разработок в области вирусологии и эпидемиологии. Во многих странах Европы  более 20 лет (!) не существует в профессиональном классификаторе такой специальности,  как «вирусолог» или «эпидемиолог». Ликвидация на правительственном уровне этой отрасли   науки влечёт отсутствие кадров, методологий, рабочих процедур, системы оперативного реагирования и прочего. Соответственно, сегодня совершенно естественным выглядит исход, при котором в момент фактического возникновения глобальной угрозы никто не знает, как работать в условиях эпидемии.  Неизбежны растерянность и паника. Печально констатировать, но ныне в большей массе ни европейские государства, ни члены правительств, ни обыватели – законопослушные граждане — не знают толком, как себя вести в условиях эпидемии.

Эпидемии — приоритетные глобальные угрозы. И неважно, как они станут возникать впредь:  как фатальное стечение обстоятельств, некий  несчастный случай, или как явный маркетинговый инструмент в руках недобросовестных частных спецслужб, или каким-то иным способом. Важно иное: этим глобальным рычагом и впоследствии будут пользоваться. И исключать такие варианты нельзя. В таком случае, факт угрозы будет незримо присутствовать,  тип угрозы будет совершенствоваться. Например, будут разрабатываться новые способы масштабирования угроз. Именно поэтому так важен контроль над потенциальными событиями такого порядка, как эпидемия в государстве; заранее организовать и снабдить необходимым санитарно-эпидемиологическую службу, которая обязана специализированно осуществлять деятельность по устранению самой угрозы и её последствий. Как известно, эпидемии бывают разными, вирусы модифицируются, в том числе, искусственно. Понимая этот принцип, жизненно необходимо заранее организовать специальную службу, которая осуществляет контроль и «в дни мира», работая с текущими задачами прогнозирования и выявления потенциальных угроз на ранней стадии. Без активной деятельности службы эпидемиологического контроля возможно узнать об эпидемии только на том этапе, когда она уже достигнет видимых масштабов и заболеет большая группа лиц.

Не менее важна задача обеспечения кадрового потенциала заранее: и медперсонал, обученный экспертами и знатоками науки справляться с подобного рода задачами, и профессионалы-вирусологи, которые способны придумывать лечение, и эпидемиологи, которые постоянно сталкиваются с неизвестными проблемами (основная характеристика их деятельности — разработка клинических методов лечения). Таковые эксперты должны с нуля придумывать и разрабатывать методы лечения, столкнувшись на малой модели с неизвестной угрозой (потенциальной эпидемией). По факту обнаружения данной угрозы эксперты должны быть способны оперативно её исследовать и выработать клиническое решение. Безусловно, навыки подобного порядка не приобретаются за несколько недель или даже месяцев; обычно счёт такого рода подготовки исчисляется годами, прежде чем рождается  грамотный, компетентный и достойно подготовленный специалист.

Любая пандемия имеет достаточно серьёзный психологический фактор. Безусловно, тем, кто никогда прежде не сталкивался и не имел дело с глобальными угрозами и чрезвычайными ситуациями, становится страшно. Это естественная психологическая реакция. Соответственно, неподготовленные врачи, без практики, тоже испытывают нечто подобное. А при условии возрастающего страха, тревоги, опасений выполнять врачебный долг не представляется эффективным, а порой и вообще — возможным.  Понимая этот принцип, такого рода исход также важно предвидеть заранее, не позволяя фобиям  становиться препятствием на пути спасения людей. При подготовке медицинского персонала и высшего экспертного состава отдельное внимание надлежит уделять специальной психологической подготовке. Более того, врачи и работники этой сферы должны получать высокие финансовые компенсации,  будучи действительными специалистами на службе государства.

Второе: эти люди должны быть морально и идеологически подкованными, они должны знать, зачем и почему делают своё дело, как их деятельность важна, уважаема и почитаема. Их философия должна быть направлена на борьбу со злом в виде глобальных угроз, которые не под силу людям неподготовленными и несведущим. Неизвестный вирус – это очень опасно для жизни и здоровья каждого человека, в том числе, и врачей. И государство, и общество должно быть благодарны этим людям, благодарны за то, что живут спокойно; государство и  обществ должны всячески уважать профессию  врача, эпидемиолога и вирусолога – в особенности.

Что можно констатировать относительно нынешних мер, предпринятых по отношению к европейскому обществу: сегодня эти меры не дают никаких результатов, поскольку способов лечения нет, а жёсткий карантин –  не способ лечения и исцеления от короновируса. Это превентивная мера, эффективная на первом этапе противостояния масштабированию, но не комплекс медицинских и организационных действий,  останавливающих сам вирус. Более того, граждане Европы не имеют элементарного представления о том, что на самом деле происходит. Начиная от того, что маски и респираторы предназначены не для здоровых людей, а для больных, в качестве некоего барьера, затрудняющего распространение мокроты и вовне; что врач масками пользуется только в том случае, когда приближается к пациенту с целью проведения медицинской манипуляции, после завершения которой маску надлежит снять. Маска, фильтруя воздух, аккумулирует все болезнетворные микробы и вирусы и никуда их не удаляет (это нужно учитывать при длительности использования); так, вместо спасительной функции маска становится источником заразы.

С неврачебной позиции отметим, что длительное нахождение дома только усугубляет картину пандемии с психологической точки зрения. Череда жёстких мер толкает человека к выводам такого порядка, как: «власти не ограничены в своих мерах запретов», «никаких законов не существует», «нарушаются мои права – права человека» и так далее, вплоть до «Всё это к высшему закон страны – к Конституции, — никакого отношения не имеет…». С точки зрения работы в условиях опасности возникновения эпидемии чрезвычайно важно разрабатывать соответствующие законодательные акты. В конституции каждого государства должен появиться раздел, в котором будет указано следующее: порядок действия населения государства, граждан государства, правительства, президента в условиях глобальных угроз. В высших законодательных актах и документах должно быть чётко написано, что если некоторые права человека и ограничиваются, то на весьма короткий срок, не более 30 дней и в единственном случае: при условии ЧС. Государство обязано не допускать подобного рода явления; не справляться с чрезвычайными ситуациями, а именно не допускать. И если государство допустило подобного рода явления, значит, и вина лежит на правительстве, президенте, премьер-министре, министерстве здравоохранения, на парламенте и прочих исполнительных органах власти.

Безусловно, частично ограничивать права людей возможно только на очень короткий промежуток времени, не более, чем на месяц. Месяца должно быть достаточно, чтобы справиться с любой пандемией в 21 веке (человечество сегодня не живёт первобытнообщинным строем, науке известно достаточно технологий и способов, как нивелировать эпидемии и их последствия).

Мы вынуждены сегодня констатировать масштабную неспособность к выработке  тактики  борьбы с эпидемией, с одной стороны, и  неспособность руководить мероприятиями с целью устранения эпидемии, с другой. Соответственно, речь идёт о двух параметрах: А) необходима тактика; Б) необходимы руководители, которые обладают фактическими навыками внедрения этой тактики посредством организации людей.

Что немаловажно: ключевая роль отводится руководству. Первое, что необходимо – это всё-таки повышать квалификацию непосредственно менеджеров, объясняя им, как руководить людьми в сложных ситуациях. Эксперты-руководители должны проходить соответствующие учения и занятие ещё до того, как возникнет опасность или потенция эпидемии. Акцентируем: занятий мало, нужны именно практические учения, в том числе, с привлечением полиции, национальной гвардии и так далее. Человек должен заранее отчётливо понимать, что ему надлежит действовать в условиях нависшей угрозы, в противном случае он не будет готов к этому ни профессионально, ни морально-психологически.

В тот исторический момент начальной вспышки вирусного заболевания в Италии ничего бы не произошло  — при условии остановки транспортного сообщения с Итальянской республикой. Не нашлось эксперта и уполномоченного лица, который бы действовал согласно ориентировочной парадигмы: «Изолируйте этот регион от всех, не позволяйте ни одному человеку ни выехать, ни заехать в опасный регион. Затем всех самых лучших врачей направьте туда, чтобы они оперативно вылечили пострадавших людей.  Все силы и средства направьте на исцеление и сохранение здоровья наших граждан». При озвученном подходе Италию не захлестнула бы эпидемия, масштабированная впоследствии в прочие страны ЕС.

Как достоверно известно, итальянские границы функционировали в обычном режиме и в момент, когда премьер-министр Италии заявил, что он закрыл границу. Заявления, реализовано не было. Особый режим пересечения границы с Италией должен был быть введен немедленно. На деле же произошло следующее: остановили транспорт на 4 часа, потом, вероятно, решили, что «с экономической позиции это несколько накладно», после чего транспортное сообщение… снова возобновили. Только когда в Италии люди стали умирать тысячами в день, эта европейская держава изолировалась от всех самостоятельно.

В данном ключе крайне важно учитывать так называемый непрогнозируемый психологический фактор. Речь идёт о поведении людей в экстремальных ситуациях – сегодня в науке, к сожалению, по достоинству этот вопрос никто не изучает (нет такой Школы Психологии). Равно как и не было обращено должное внимание на менталитетную составляющую в условиях необходимости формирования прогноза.  Итальянцы, в итоге, волнами начали рассеиваться по всей Европе, чем прямо и способствовали распространению заразы в ещё здоровых странах ЕС. Что, безусловно,  требовалось не допустить и остановить на раннем этапе, что не является простой задачей. Остановить итальянцев было непросто даже в момент их изоляции на севере страны: в результате такого решения начались бунты в колониях, последовали уличные демонстрации,  протесты, разбои и грабежи. В итоге из изолированных областей Италии при тотальном бездействии правительства (и отсутствия реакции премьер-министра) инфицированные двинулись на юг и  заразили,  практически, всё пространство Италии.

С гипотетической точки зрения, если бы глава правительства в момент неповиновения применил бы силу (в рамках полномочий, разумеется), чрезвычайной ситуации не возникло бы, а многих последствий можно было избежать. Однако силу нужно было бы применить именно в самом начале (в момент выявления первых трёх заражённых областей, в которых вспышка вируса произошла практически одновременно), не запоздавшим эшелоном, когда вирус распространился по всему северу республики. В момент осознания того, что вирус распространяется по экспоненте, прогрессируя геометрически, и следовало бы вводить карабинеров, национальную гвардию и изолировать этот участок от всей Италии. И чтобы не говорили в ответ, не позволять никому покидать изолированную территорию. Это было бы и логично, и законно.

Итальянцы допустили краеугольную ошибку, которая стоила жизни огромному числу людей. Не имея никакой тактической модели борьбы с вирусом, они просто шли на поводу своего менталитета, отчего и дали возможность заразить коронавирусом всю территорию Италию. И в силу того, что итальянцы иммигрировали в количестве 60 000 человек, в том числе, за пределы Евросоюза (!) и масштабировали вирус вовне, заражена сегодня не только Италия, но и многие мировые державы – Франция, Испания, США и пр.

Первое, как уже отмечалось, что важно исключить — это масштабирование. Локализовать регион, не позволить его покидать, и впоследствии лечить людей, создавая им все условия для наискорейшего выздоровления. При таковом концентрированном подходе, пострадавшие выздоровели бы достаточно быстро, а число смертей было бы сведено к минимуму. Все средства и силы ЕС можно было бы направить в этот изолированный регион, дабы только сохранить жизнь и здоровье людей. Впрочем, когда заболевание приняло ужасающие масштабы в Италии, на тот момент ни врачей, ни медикаментов, ни достаточного медицинского оборудования не оказалось. Бесспорно, лечить 200 человек и 80 000 – разные масштабы. И то внимание, которое квалифицированные врачи могли бы оказать 200 людям, невозможно оказать в той же мере, когда пациентов – десятки тысяч.

Чем больше масштабируется вирус, тем меньше возможностей управляемых эффективных действий остаётся у системы здравоохранения. Этот вывод надлежало  сделать   в момент, когда заболели люди в Ломбардии и Венето. Однако, даже не возникло предположений о возможной эпидемии. И что произошло далее – сценарий известен.

С целью комплексного пояснения, описания картины происходящего и развития сценария эпидемии, а также понимания причин наблюдаемого тактического бездействия и неспособности ему противостоять, обратимся к следующей логической модели. Вообразим  отсеки атомной подводной лодки: что происходит по факту возгорания чего-либо в отсеке? По команде «аварийная тревога» задраиваются все люки, сообщение между отсеками прекращается. Почему так? Дело в том,  что в противном случае не исключается распространение, и довольно быстрое, пожара на другие отсеки. И может погибнуть весь экипаж. С другой стороны, те, кто остались в горящем отсеке, приступают в борьбе за живучесть лодки. И это известная тактика, отработанная десятилетиями. Безусловно, люди-подводники – это эксперты, профессионалы, прошедшие специальную подготовку. У экипажа АПЛ учения по живучести проходят практически каждый день. Именно в силу этого подводникам  известно, что делать в этой ситуации. Граждане Евросоюза – не подводники,  люди неподготовленные, не располагающие знаниями и умением относительно того, что предпринимать и как вести себя, какую модель поведения реализовывать в чрезвычайной ситуации. Соответственно, надлежит содействовать населению, обучая и демонстрируя, каким эффективным способом бороться и справляться с ситуацией такого порядка.

Сегодня на фоне происходящих событий совершенно логична картина, объясняющая, по какой причине, например, в высокоразвитой Европе не хватает аппаратов ИВЛ (для вентиляции лёгких). Если бы на старте изолировали Ломбардию и Венето, и направили бы со всей страны аппараты на борьбу с болезнью, их бы, безусловно, хватило на всех. Не произошло бы тиражирования вируса в Европе, европейская экономика не потерпела бы значительных  убытков, не опасалась бы краха, люди не сидели бы сейчас по домам и не дрожали бы  за собственное благополучие пред неизвестным тревожным будущим. Любые деньги и средства при оперативном подходе, где меры известны заранее, оправдывают физическое и психологическое здоровье граждан ЕС. Однако сегодня потери многократно выше тех, которые можно было предвидеть и не допустить.

С прикладной точки зрения, чтобы разрабатывать тактику, прежде требуется  тактическая модель. Появлению данной модели предшествует объективное понимание картины происходящего, что возможно на базе валидной логической модели. Далее на основании итогового представления, возможна разработка тактической модели. Как уже упоминалось, мы можем использовать в качестве логической модели принцип подводной лодки. С целью прогнозирования событий и разработки линии мер и действий в условиях опасности, обратимся к модели отсека.

Немаловажный психологический аспект заключается в том, что сегодня многие руководители буквально сетуют на то, что «им население не подчиняется», впрочем, в происходящем нет ничего удивительного. Граждане просто не понимают, что происходит. Действие «заключение дома на карантине» – это, по факту, бездействие. Люди бездействовать в критической ситуации не хотят, им страшно. Не участвовать, не помогать, не вкладывать какие-то свои усилия в устранение кризисной ситуации людям страшно. Однако, и за пределами моря, на суше, есть некие «капитаны» (условно так назовём этого персонажа-управленца), которым люди привыкли подчиняться. Именно подчиняться по причине того, что эти персонажи-управленцы важнее, авторитетнее и эффективнее, чем правительство, которое они видят только по телевизору.

Эти эффективные управленцы для обыкновенных граждан – их работодатели. И задействовать в борьбе с надвигающейся эпидемией, для ликвидации подобного рода явлений, необходимо было именно их, бизнесменов-работодателей. Они способны руководить, способны придумывать инновационные подходы и находить решения в условиях неопределённости при нехватке времени. Если бы европейским бизнесменам создали условия, выделили денежные средства и дали некоторые полномочия,  они прекрасно бы справились с ликвидацией любого заболевания. Если бы к европейским бизнесменам обратились условно так: «Пожалуйста, вот есть регион, в нём 4 района, на территории которых 20 предприятий. Будьте добры, поделите 4 района на сектора и обеспечьте такое положение, при котором никто не нуждался бы ни в чем. Для этого также выделяем государственные деньги, отчитываться за их распределение не надо, просто сделайте дело!» При таком подходе подавляющее большинство бизнесменов приняло бы на себя руководство, они самостоятельно бы решили множественные вопросы – от обеспечения условий изоляции без бунтов и протестов, до достаточного обеспечения аппаратов для вентиляции лёгких. И маски бы произвели и закупили в достаточном количестве, и обеспечили бы пенсионеров (дедов, бабушек) едой и всем необходимым, и даже карантин не был бы жёстким, потому как люди, в основном,  уважают порядок и эффективный подход.

Делегирование полномочий в этой сложной ситуации бизнесу — к сожалению, ни одному представителю европейского правительства, по-видимому, таковой идеи в головы не пришло. И как выяснилось впоследствии, никакая  формация,  никакое правительство такого авторитетного влияния на своих граждан не имеет. Правительство не общается с гражданами так тесно, привычно и эффективно, как с гражданами общается бизнес. Если бы бизнесу выделили денежные средства, попросили бы их возложить на себя эти обязанности добровольно, сказали бы: «Помогите, государство в опасности, ваши предприятия в опасности… всем только хуже будет, если граждане не станут ходить на работу, если возникнет жёсткий карантин. Экономика рухнет, ваше же предприятия окажутся на грани банкротства! Поэтому просим,  помогите государству в трудный момент времени. Возьмите на себя обязанность руководства», — уверен, подавляющее большинство бизнесменов согласилось бы. В частности, в интересах бизнес-кругов — не допустить коллапса экономики и разрешить кризисную ситуацию как можно скорее. Более того, что логично: бизнесмены умеют руководить – с возложенной задачей они бы справились.

Да, чтобы выработать тактическую схему, надлежит понимать, кто способен руководить в этой ситуации. На практике этим людям придётся руководить огромным количеством сограждан, в условиях невмешательства государства в реализационно-ликвидационную систему менеджмента. Более того, бизнесмены – люди, не желающие подчиняться правительству, поскольку они привыкли подчиняться законам юридическим и законам экономическим. Соответственно, создание законодательных актов и разрешений напрямую поспособствует деятельности бизнесменов в рамках ликвидации эпидемии и её последствий.

Обыватели – законопослушные граждане стран ЕС — не привыкли, чтобы правительство ними командовало, нарушая права и свободы, пересекая законы и нормы, заставляя сидеть дома или выполнять жесткий карантин. Согласитесь: таких навыков у населения нет. Оно воспринимает подобное, как нечто беспрецедентное, нарушающее  их естественные права. С другой стороны, психологически важно понимать, что те же самые люди могут работать сверхурочно на заводах и на предприятиях и не воспринимать подобную практику, как нарушение прав. В чём же различие? Дело в том, что в последнем случае работники заинтересованы в результате, а в первом они считают, что проблема – в государстве и правительстве, в его несостоятельности и некомпетентности. И между прочим, считают так не без некоторых оснований. В таких условиях понятны причины актов гражданского неповиновения и протестов, поскольку люди не желают подчиняться таковому неэффективному правительству. Чем дольше они  сидят взаперти, тем более накаляется революционная ситуация в государстве. В частности, когда у людей будут  заканчиваться  сбережения, они в этот момент времени поймут: если заболеть коронавирусом, то можно  и выздороветь. А если даже и не заболеть, но умереть от голода, при таком исходе ситуацию не поправить. И из двух зол безошибочно выберут меньшее.

Следуем далее. В любой тактической схеме, прежде всего, требуется учитывать менталитет территории, на которой она будет реализована. Если нужно руководить большими массами людей, эффективнее опираться на тех людей, которые ими и так руководят сегодня. Обратимся также к некоторым урокам истории. Вероятно, когда задействовали преступную организацию «мафия» во Второй мировой войне, чтобы победить фашизм, тактики не посчитали таковой шаг аморальным. В частности, американская разведка задействовала мафию для организации высадки войск на Сицилию. Памятуя  исторические прецеденты, что на этот раз помешало задействовать этих авторитетных людей, чтобы спасти Италию? Если в стране крах, почему не пригласили к себе «уважаемых преступных авторитетов», которые контролируют многое на юге Италии, почему не развязали им руки для борьбы с корнавирусом, не дали им карт-бланш?

Вполне возможно было приостановить противостояние, поскольку стоит вопрос сохранения целостности государства, а не обострения внутренних перипетий. Парадигма «Помогите спасти Италию, спасти заболевших и сделать так, чтобы ни один человек не погиб зря!». Приверженцы южноитальянской криминальной субкультуры не просили бы денег – они бы сами организовали все спецсредства и медицинское оборудование и справились бы достаточно быстро. Однако тем самым, они продемонстрировали бы римской, миланской или какой-то иной власти, что те в организационном плане мало на что не способны.  Всё же, современной итальянской власти полезно пересмотреть собственные взгляды и убеждения, пересмотреть свою политику.

И дело, безусловно, не в дележе власти, поскольку в условиях эпидемии важна не статусная власть, а эффективные решения и их внедрение. По факту, должен командовать специальный комитет, состоящий из учёных, вирусологов, эпидемиологов, лучших менеджеров и консультантов (не правительства в текущей его формации).

Эффективен и следующий подход: если законодательно на уровне Конституции предусмотреть невозможность правительству руководить в условиях эпидемии, возможно всех текущих менеджеров отстранить от власти на время эпидемии. Высшие полномочия вменить специальному комитету, который обязан разрешать задачи на время эпидемии. А затем, по факту нивелирования эпидемии и глобальной угрозы,  благополучно передать власть обратно.

Допустим, стоит задача выработать эффективную тактическую схему и ряд решений по мере её реализации. Для этого нужен самый авторитетный человек, главный специалист в этом области вирусологии.  Предположим, это некий врач «Х»; ему требуется партнёр «У», например, человек военный, специалист в области применения бактериологического оружия. Вот две главных фигуры, ключевые руководители. Первую скрипку играют врачи, вторые — военные. Далее надлежит сформировать специальную группу экспертов, членов совета, и бизнесменов, способных руководить и отдавать распоряжения — самых авторитетных людей, которых послушает народ в этих условиях.

Далее, допустим, президент объявляет чрезвычайное положение в государстве, и вперед выступает комитет управления. Правительство страны не складывает с себя все полномочия, только некоторые, в части борьбы с эпидемией, по-прежнему уделяя внимание урегулированию внешней и внутренней политики. А комитет, не подчиняясь президенту, становится автономным в плане реализации тактических мероприятий, только касающихся эпидемии и нивелирования её последствий. Дело в том, что при условии отсутствия некоего централизованного штаба борьбы с эпидемиями очень сложно координировать деятельность такого огромного пространства как государство. Требуется непосредственно штаб, в котором организованы информационная, научная, тактическая и коммуникационная системы, которые должны максимально взаимодействовать с населением в условиях эпидемии.

Однако этого не произошло, и ситуация продолжает усугубляться. С позиции рассмотрения логической модели в резолютивном анализе отметим следующее. Правительства стран ЕС своим тактическим бездействием превратили отсек атомной подводной лодки, в котором произошло возгорание, в горящий самолет, изолированный на высоте 10 000 м над землёй. Естественно, что в момент возгорания самолета в воздушном пространстве его обязательно надлежит тушить (ещё лучше единовременно совершать аварийную посадку, поскольку продолжительно гореть самолёт не может). Теперь перенесём данную логическую цепочку на события в ЕС и получим следующее: главы правительств ЕС «не устраняют возгорание самолёта», но пребывают в бездейственном ожидании. Более того, налицо и тот факт, что им просто неизвестно,  как произвести аварийную посадку самолёта. Данная логическая модель демонстрирует и действия стран Евросоюза, и США, и последствия этого бездействия.

Подводя итоги выше изложенного, резюмируем следующее: тактическая схема, направленная на борьбу с эпидемией,  должна выглядеть следующим образом.

1. Пресечь масштабирование. Этим шагом сценарий эпидемии может и ограничиться. Однако же, если пропущен первый этап и эпидемия всё же набрала разгон, то надлежит идти к шагу №2.
2. Изолировать площади эпидемии. Организовать штаб по ликвидации заболевания и последствия заболевания. Разработать методы клинического воздействия немедленно. Разработать меры обеспечивающие выполнение плана штаба. Ликвидировать эпидемию.
3. Если эпидемия достигла масштабов государства, сформировать комитет по ликвидации эпидемии и последствий эпидемии. Разбить страну на сектора, в каждом секторе организовать штаб комитета по координации действий и контролю. Наделить штаб полномочиями и финансированием.
4. Штабу задействовать руководителей бизнесов регионов. Наделить их финансированием и полномочия по руководству ликвидации последствий эпидемии и самой эпидемии в вверенных им секторах.

Таким образом,  рекомендуется действовать до окончания последних мер, ликвидирующих эпидемию, после чего ликвидировать последствия эпидемии. Далее необходимо будет собрать конгресс, пригласив тех экспертов и профессионалов, которые участвовали в ликвидации эпидемии на местах с целью проведения разбора событий и происшествий, выявления и анализа предпринятых действий на предмет эффективности. Безусловно, крайне полезно и актуально подвести на конгрессе или симпозиуме такого порядка итог борьбы с эпидемией. Затем завершить мероприятий в рамках чрезвычайной ситуации и  перейти к реалиям гражданской жизни.

Обобщённый опыт борьбы с эпидемией должен документироваться, например, в виде научных меморандумов, и поступать централизованно в Научно-исследовательский комитет, объединяющий экспертов в области эпидемиологии.

Непосредственно таким образом выглядит предлагаемая системная тактика борьбы с эпидемией, учитывающая требования демократического общества современности. При условии соблюдения шагов, разработанных с целью борьбы с эпидемией, как разновидностью чрезвычайной ситуации, рассмотренная схема обладает качественными характеристиками, как-то: она срабатывает достаточно оперативно, ставя скоростные режимы под управление; предусматривает необходимость и возможность прогнозирования событий и не дозволения масштабирования угрозы; позволяет организовывать уже подготовленных и способных действовать и руководить в условиях неопределённости людей. Более того, предложенная тактическая схема учитывает психологическую, социокультурную и менталитетную составляющую, которые, как показывает практика, выступают самыми непростыми факторами в плане управления в ходе внедрения мер по борьбе с угрозой в чрезвычайной ситуации.

И в завершении: бесспорное достоинство описанной тактической схемы позволяет на ранних этапах нивелировать как саму глобальную угрозу, так и её последствия, предусматривая обязательную научную разработку специальных методологических систем и прогностических подходов, направленных на недопущение развитие сценариев под грифом «пандемия».

«Лучше смотреть в лицо фактам, чем поражениям.»
Автор: академик, PhD. Олег Мальцев

Источник: ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВЕСТНИК ГРУШЕВСКОГО